Фрагмент стр. газеты La Stampa (Италия ) за 4 мая 1994 года
с фото С. Эфрона и М. Цветаевой.
Ниже размещен сам текст письма, написанный Мариной Цветаевой Сергею Эфрону.
------------------------------------------------
"Феодосия, 22-го октября 1917 г.
Дорогой Сереженька!
Вчера к нам зашел П<етр> Н<иколаевич> — вести нас в здешнее литературное общество “Хлам” [Название общества расшифровывается: “Художники — Литераторы — Артисты — Музыканты”.]. Коля Беляев [Воспитанник П. Н. Лампси.] был оставлен у двери, как нелитератор.
Большая зала, вроде Эстетики. Посредине стол, ярко освещенный. Кипы счетоводных (отчетных) книг. Вокруг стола: старуха Шиль (лекторша) [Вероятно, С. Н. Шиль], черный средних лет господин, Галя Полуэктова [Галина Владимировна Полуэктова.] и еще какое-то существо вроде Хромоножки [Возможно, Дуся Яценко — танцовщица.], — и П<етр> Н<иколаевич> с нами двумя.
— А у нас недавно был большевик! — вот первая фраза. Исходила она из уст “средних лет”. — “Да, да, прочел нам целую лекцию. Обыватель — дурак, поэт — пророк, и только один пророк, — сам большевик”.
— Кто ж это был?
— Поэт Мандельштам.
Всё во мне взыграло.
— Мандельштам прекрасный поэт.
— Первая обязанность поэта — быть скромным. Сам Гоголь...
Ася: — Но Гоголь сошел с ума!
— Кто знает конец г<осподи>на М<андельшта>ма? Я напр<имер> говорю ему: стихи создаются из трех элементов: мысли, краски, музыки. А он мне в ответ: — “Лучше играйте тогда на рояле!” — “А из чего по Вашему создаются стихи?” — “Элемент стиха — слово. Сначала бе слово...” Ну, вижу, тут разговор бесполезен”...
Я: — Совершенно.
Шиль: — Значит одни слова — безо всякой мысли?
П<етр> Н<иколаевич>: — Это, г<оспо>да, современная поэзия!
— И пошлo! Началось издевательство над его манерой чтения, все клянутся, что ни слова не понимают. — Это кривляние! — Это обезьяна! — Поэт не смеет петь! —
Потом водопад стихов: П<етр> Н<иколаевич>, Галя Полуэктова, Хромоножка. Хромоножка, кстати, оказалась 12-тилетней девочкой — Фусей.
“— Наболевшее сердце грустит”.
Реплики свои по поводу М<андельшта>ма я опускаю, — можете себе их представить. Мы просидели не более получаса.
Я бы к названию “Хлам” прибавила еще: “Хам”. — “Хлам и Хам”, можно варьировать. И звучит по-английски.
В этом “Хламе” участвовал Вячеслав (?) Шешмаркевич. Он был здесь летом, читал лекцию о Пушкине, обворожил всех. Он теперь прапорщик и острижен. (Не Вячеслав, — Всеволод!) Рассказывал всем, что старше своего брата Бориса на 3 месяца. Все верили. — Это нечто вроде непорочного зачатия, чудеса у себя дома.
— Сереженька! Везде “Бесы”! Дорого бы я дала, чтобы украсть для Вас одну счетоводную книгу “Хлама”! Стихи по сто строк, восхитительные канцелярские почерка. Мелькают имена Сарандинаки, Лампси, Полуэктовой. Но больше всех пишет Фуся.
Галя П<олуэкто>ва через год, два, станет полным повторением своей матери. Сейчас она шимпанзе, скоро будет гориллой. А как хороша она была 4 года назад!
Сереженька, здесь есть одна 12-летняя девочка, дочь начальника порта Новицкого [Александр Александрович Новинский — капитан 2-го ранга, начальник Феодосийского порта.], которая заочно в Вас влюбилась. Коля Беляев подарил ей Вашу карточку. — Приятно? —
Девочка хорошенькая и умная — по словам Коли.
Пока целую Вас. Получила всего 3 письма. Привезу Вам баранок и Ирине белых сухарей (продаются по рецепту в аптеке).
МЭ
— Латри [Художник М. П. Латри и его первая жена Екатерина Николаевна] расходятся."
Без коментариев письмо выглядит следующием образом, см. ниже, все что в нем нас интересует было выделено цветом.
"Феодосия, 22-го октября 1917 г.
Дорогой Сереженька!
Вчера к нам зашел ПН — вести нас в здешнее литературное общество “Хлам”.
Коля Беляев был оставлен у двери, как нелитератор.
Большая зала, вроде Эстетики. Посредине стол, ярко освещенный. Кипы счетоводных (отчетных) книг. Вокруг стола: старуха Шиль, черный средних лет господин, Галя Полуэктова и еще какое-то существо вроде Хромоножки, — и ПН с нами двумя.
— А у нас недавно был большевик! — вот первая фраза. Исходила она из уст “средних лет”. — “Да, да, прочел нам целую лекцию. Обыватель — дурак, поэт — пророк, и только один пророк, — сам большевик”.
— Кто ж это был?
— Поэт Мандельштам.
Всё во мне взыграло.
— Мандельштам прекрасный поэт.
— Первая обязанность поэта — быть скромным. Сам Гоголь...
Ася: — Но Гоголь сошел с ума!
— Кто знает конец г Мма? Я напр говорю ему: стихи создаются из трех элементов: мысли, краски, музыки. А он мне в ответ: — “Лучше играйте тогда на рояле!” — “А из чего по Вашему создаются стихи?” — “Элемент стиха — слово. Сначала бе слово...” Ну, вижу, тут разговор бесполезен”...
Я: — Совершенно.
Шиль: — Значит одни слова — безо всякой мысли?
ПН — Это, гда, современная поэзия!
— И пошлo! Началось издевательство над его манерой чтения, все клянутся, что ни слова не понимают. — Это кривляние! — Это обезьяна! — Поэт не смеет петь! —
Потом водопад стихов: ПН, Галя Полуэктова, Хромоножка. Хромоножка, кстати, оказалась 12-тилетней девочкой — Фусей.
“— Наболевшее сердце грустит”.
Реплики свои по поводу Мма я опускаю, — можете себе их представить. Мы просидели не более получаса.
Я бы к названию “Хлам” прибавила еще: “Хам”. — “Хлам и Хам”, можно варьировать. И звучит по-английски.
В этом “Хламе” участвовал Вячеслав Шешмаркевич. Он был здесь летом, читал лекцию о Пушкине, обворожил всех. Он теперь прапорщик и острижен. Рассказывал всем, что старше своего брата Бориса на 3 месяца. Все верили. — Это нечто вроде непорочного зачатия, чудеса у себя дома.
— Сереженька! Везде “Бесы”! Дорого бы я дала, чтобы украсть для Вас одну счетоводную книгу “Хлама”! Стихи по сто строк, восхитительные канцелярские почерка. Мелькают имена Сарандинаки, Лампси, Полуэктовой. Но больше всех пишет Фуся.
Галя Пва через год, два, станет полным повторением своей матери. Сейчас она шимпанзе, скоро будет гориллой. А как хороша она была 4 года назад!
Сереженька, здесь есть одна 12-летняя девочка, дочь начальника порта Новицкого, которая заочно в Вас влюбилась. Коля Беляев подарил ей Вашу карточку. — Приятно? —
Девочка хорошенькая и умная — по словам Коли.
Пока целую Вас. Получила всего 3 письма. Привезу Вам баранок и Ирине белых сухарей .
МЭ
— Латри расходятся."
Ниже копия стр. сайта с размещенным на нем письмом.
Интересующие нас фрагменты: первый:
и второй, см. ниже:
Правда имеется еще один интересный фрагмент, но о нем несколько позже.
Что касается первого фрагмента и указанного в нем Петра Николаевича, который является внуком Айвазовского, его настоящее имя Николай Михайлович, об этом было написано здесь, см. ссылку.
Кроме этого имеется вот такой фрагмент страницы из книжной публикации (Крымский альбом, издательство Коктебель), в котором присутствуют инициалы Николая Михайловича Лампси, см. ниже:
На счет его воспитанника Коли Беляева, здесь не все ясно, вполне возможно что он мог быть воспитанником другого человека и использовался как один из аргументов подтверждающих холостую жизнь Петра Николаевича. По легенде Петр Николаевич был холост, а Николай Михайлович, чья судьба была взята за основу судьбы этого мифического Петра Николаевича, был женаты на Лидии Антоновне Соломос, к стати она скончалась во Франции в 1953 году.
О том что Петр Николаевич "внук" известного мариниста, об этом можно узнать на 350 стр. книги "Крым Максимилиана Волошина". см.ниже,это выделено цветом:
Дополнение от 19 января 2013 года.
Это и есть тот самый Петр Николаевич, рядом Анастасия Цветаева, сама же Марина стояла по всей видимости с левой стороны, эту часть в местей с ней кто-то отрезал, на фото остался лишь фрагмент пальто - рукав и воротник.
---------------------------
Второй фрагмент письма: в нем говорится о разводе Латри.
В первом браке Михаил Пелапидович был женат на Екатерине Николаевне Грамматиковой.
Имеется семейной фото Айвазовских, его фрагмент см.выше, на котором присутствует Михаил Латри и Екатерина Грамматикова, вернее та дама которая была выдана за Екатерину Николаевну, стрелкой показан стык на шее, т.е. голова неизвестной была наклеена по верх головы будущей супруги Михаила Латри.
В тоже время если обратится к справочной литературе того времени, то выяснится что Екатерина Николаевна уже в 1911 году была замужем за Владимиром Георгиевичем Васмундтом и жила в
С. Петергбурге. Ее имя можно найти в адресной книге этого города за 1911 год, фрагмент стр. см.ниже:(показано цветной стрелкой)
Так же об этом говорится и в книге российского историка С.В.Волкова "Офицеры российской гвардии", фрагмент ее электронной версии, см. ниже:
Раннее так же встречался вариант и с фамилией Екатерины Николаевны:
Получается в некотором смысле комичная ситуация, Марина Цветаева в письме Сергею Эфрону сообщает новость семилетней давности!
Продолжение
В письме так говорится о начальнике порта, Новинском Александре Александровиче, известно то что он эмигрировал в США, где снимался в голливудских фильмах, в качестве актера второго плана. Кадр из фильма 1937 года "Ничего святого", здесь он в роли Dr. Felix
Marachuffsky из Москвы. Господин в очках и есть бывший начальник феодосийского порта. Сам же фильм из которого был взят этот кадр находится здесь, ссылка.
------------------------
Ниже фрагмент стр. из книги Александра Седых "Далекие и близкие" в которой говорится об этом человеке и том что он снимался в Голливуде.
И еще, хотелось высказаться на счет роста Александра Александровича Новинского, в книге "Далекие и близкие" говорится о "человеке крошечного роста", что нельзя сказать о человеке из голливудского фильма.
Очевидно что это будет еще одной загадкой...
Газетная публикация, La Stampa №636, за 31.12.1988 года.
------------------------
.JPG)
